В конце 80-х Дон и Джуди, наконец, поженились. В их планах было иметь не менее двух детей. Однако эта мечта из года в год таяла.
Каждый месяц начинался с новой надежды на ребёнка, а заканчивался очередным разочарованием. Когда вера в их способность стать родителями почти угасла, они приняли судьбоносное решение — обратиться к донорству спермы.
Ещё до того, как нашли донора, они решили никогда не рассказывать детям, что их отец не является биологическим отцом. Это была их самая сокровенная тайна, обещание, которое они дали друг другу — никогда не раскрывать секрет.
Психолог, профессор Майкл Слепян (Slepian) из Колумбийского университета в Нью-Йорке хорошо знает секрет Дона и Джуди, поскольку он их старший сын. В своей книге «Тайная жизнь секретов» он описывает момент, когда его родители решили раскрыть ему правду. Ему было 26 лет, и как раз в это время он начал углублённо заниматься академическим исследованием психологических эффектов хранения секретов.
Шокирующее открытие о том, что отец, воспитавший его, не является его биологическим отцом, а его младший брат от другого донора спермы, потрясло мир Майкла Слепяна. Но, несмотря на шок, он быстро оправился и уверил отца, что его отношение к нему не изменится. Этот опыт научил его, что самый большой ущерб от такого сокрытия наносится именно родителям, которые носили секрет в себе столько лет.
«Секреты больше всего вредят тем, кто их держит в себе», — пишет он.
В исследовании, проведённом Слепяном с коллегами в 2012 году, было обнаружено, что секреты, которые мы храним, могут воздействовать на нас так, как если бы они были реальным физическим грузом. Проще говоря, люди, которые носят важный секрет, испытывают психологическую «тяжесть», что влияет на то, как они воспринимают расстояния, подъёмы и даже сложность физических действий.
Исследователи провели четыре эксперимента, чтобы продемонстрировать этот эффект. В первом эксперименте участники, которых попросили вспомнить или подумать о «большом» секрете — например, измене или глубоко личном вопросе, — склонны были воспринимать склон холма как более крутой по сравнению с теми, кто думал о незначительном или неважном секрете. Ощущение «тяжести» секрета влияло на их физическое восприятие, заставляя их считать задачу — подъём на холм — более сложной, словно они несли на спине тяжёлый рюкзак.
Во втором эксперименте участников попросили бросить мешочек с фасолью в сторону удалённой цели. Те, кто думал о «большом» секрете, чаще промахивались, перебрасывая мешочек слишком далеко. Это указывает на то, что они воспринимали цель как более удалённую, чем она была на самом деле. И снова ощущение напоминало состояние человека, несущего тяжёлый груз: когда чувствуется нагрузка, расстояния кажутся больше.
В третьем эксперименте участники, которые хранили «тяжёлый» секрет и часто о нём думали, описывали повседневные физические действия — например, подъём по лестнице с покупками или помощь в переезде — как более сложные. Однако на выполнение нефизических задач, таких как пожертвование денег, наличие секрета влияло значительно меньше.
В четвёртом эксперименте участников попросили скрыть определённую информацию о себе, пока они отвечали на вопросы перед камерой. Затем их попросили помочь перенести книги. Оказалось, что те, кто скрывал значительный секрет, реже соглашались на физическую работу по сравнению с теми, чей секрет был менее значимым.
Другими словами, так же как человек с тяжёлым грузом быстрее устаёт, так и человек, хранящий «тяжёлый» секрет, может ощущать реальную физическую нагрузку. Он воспринимает физические действия как более утомительные, расстояния — как большие, склоны — как более крутые и реже соглашается помогать другим физически.
Слепян и его коллеги фактически показали, что выражение «тяжкий секрет» — это не просто литературная метафора, а отражение реального психологического механизма. Значимый секрет может давить на нас не только эмоционально, но и физически, влияя на то, как мы воспринимаем окружающий мир.
Эксклюзив
Инсайдер: Компартия Китая использует психиатрические препараты на своих чиновниках
В среднем каждый человек хранит около 13 секретов
Слепян объясняет, что страдания от хранения секретов этим не ограничиваются. В крупном исследовании, проведённом в 2017 году совместно с коллегами из Колумбийского университета, они попросили тысячу человек описать тайну, которую они скрывают. Затем они классифицировали секреты по 38 категориям, включая темы семьи, здоровья, работы, измены, психологических трудностей, неудовлетворённости и другие. Позже они повторили исследование с другой группой из тысячи участников и обнаружили, что список секретов остаётся стабильным, и в среднем человек хранит около 13 секретов из этих категорий на протяжении жизни.
Среди категорий, выделенных исследователями, находятся секреты, связанные с неэтичными поступками по отношению к другим — например, причинение эмоционального или физического вреда другому человеку и сокрытие этого, кража в магазине или у другого человека, неэтичное поведение на рабочем месте, введение начальства в заблуждение или сокрытие профессиональных проблем.
Другая категория касается романтических вопросов и отношений, включая сильные чувства к кому-то, которые не реализуются, а также мысли о романтической или сексуальной связи вне партнёрства.
В списке секретов также были такие темы, как: «я сделала аборт, не рассказав об этом никому», «я зависим от вредных привычек, таких как компьютерные игры или порнография» и «я скрываю свои настоящие политические взгляды или определённую идеологию».
Когда Слепян начал исследовать тему секретов, существовало очень мало исследований в этой области, и большинство из них рассматривали хранение секретов как сокрытие информации в процессе социального взаимодействия — например, избегание раскрытия информации во время беседы.
В своём исследовании он предложил более широкий подход: сам факт намерения скрыть информацию от другого человека (или нескольких) уже создаёт состояние «у меня есть секрет», даже если на практике нам ещё не пришлось скрывать его в ходе беседы. Другими словами, секрет — это не только акт сокрытия в реальном времени, но и продолжительное ментальное состояние, которое глубоко влияет на нас.
Результаты исследования показали, что люди тратят гораздо больше времени на «размышления о секрете» (mind-wandering) — то есть на внезапные воспоминания или повторяющиеся мысли о той или иной секретной информации — чем на собственно сокрытие секрета.
Насколько значительно это различие? После десяти экспериментов, проведённых среди сотен и даже тысяч участников, было установлено, что время, которое люди проводят, размышляя о секрете, в два раза больше, чем моменты, когда им приходится скрывать его в реальном времени.
По словам Слепяна, именно в этом заключается основная боль и ущерб, которые мы испытываем от секретов. В дополнительных исследованиях, проведённых ими, учёные изучили общее состояние здоровья участников — включая уровни энергии, чувство усталости и повседневное функционирование.
Результаты показали, что чем больше участники сообщали о повторяющихся мыслях о секрете — то есть о мыслях, которые возникали снова и снова независимо от социальных взаимодействий — тем слабее они оценивали своё общее состояние здоровья.
Одно из объяснений, предложенных исследователями, заключается в том, что повторяющиеся мысли о секретах служат постоянным напоминанием о том, что человек «не совсем честен» или что он «скрывает что-то» в своих близких отношениях. Это чувство подрывает личную аутентичность и соответствие ценностям честности и прозрачности.
В результате возникает постоянная психологическая нагрузка, которая может проявляться и в физиологических реакциях — таких как повышенное артериальное давление, расстройство сна и ослабление иммунной системы.
Слепян приводит в пример секрет его родителей и иллюстрирует, как ущерб от него начался ещё до того, как он и его брат родились — тогда ещё не было от кого скрывать. Его родители оказались в ситуации, когда снова и снова возвращались к тем же навязчивым мыслям:
«Что если дети не будут похожи на своего отца?», «Что случится, если однажды им понадобится генетическая информация?»
По мере того как дети росли и начинали задавать вопросы о наследуемых чертах, обсуждение секрета участилось. Родители снова и снова задавались вопросом:
«Должны ли мы им рассказать? Мы приняли правильное решение?»
Чем дольше они продолжали скрывать секрет, тем тяжелее он становился для них — не только в те моменты, когда им действительно нужно было его скрывать, но прежде всего, когда он вновь и вновь возникал в их повседневных мыслях.
Решения
Слепян предлагает решение, которое на первый взгляд кажется простым: поговорить о секрете с человеком, которому доверяешь — с кем-то, кто является эмпатичным, добрым и неосуждающим. Такое обсуждение может снизить чувство психологического «груза» и помочь справиться с нагрузкой, которую секрет создаёт.
Тем не менее этот совет не всегда легко реализовать. Часто трудно найти такого человека или же страх открыться оказывается слишком великим. Кроме того, люди часто заняты своей жизнью и семьёй, и у них может не быть ресурсов или времени, чтобы обратиться к профессионалу, который помог бы обработать секрет здоровым способом. В таких случаях секрет продолжает давить, и склонность — держать его внутри — сохраняется, даже если это вредит психическому и физическому состоянию.
Здесь Слепян предлагает ещё одно решение. В серии дополнительных экспериментов, проведённых с коллегами в 2022 году, они исследовали два основных чувства, которые сопровождают секреты: стыд — чувство «я плохой человек», которое приводит к снижению самооценки и иногда к желанию изолироваться и избегать раскрытия; и вина — чувство «я совершил плохой поступок», которое вызывает раскаяние и иногда, наоборот, побуждает людей действовать и исправить ситуацию.
В экспериментах исследователи попросили участников изменить их восприятие секрета, разделив их на две группы: группа стыда — где участники должны были сосредоточиться на том, что секрет заставляет их чувствовать по отношению к себе определённым образом, например: «Я чувствую себя беспомощным» или «Я плохой человек»; и группа вины — где участники должны были сосредоточиться на секрете как на поступке, который они совершили как например: «Это был неправильный поступок» или «Мне жаль, что я это сделал».
Результаты показали, что участники группы вины сообщили, что они чувствуют себя более способными справиться с секретом, по сравнению с теми, кто был в группе стыда.
Проще говоря, если мы изменим то, как мы думаем о секрете — от состояния стыда, которое вызывает чувство утраты контроля и беспомощности, к состоянию вины, которое фокусирует нас на действиях, которые можно исправить — мы сможем облегчить себе жизнь и улучшить наше психическое благополучие. Вместо того чтобы чувствовать, что секрет даёт нам оценку, мы можем воспринимать его как нечто, с чем можно справиться и что можно изменить.
В другом исследовании был найден намёк на третье решение для работы с секретами. Исследователи выяснили, что частое размышление о секрете наносит ущерб психическому благополучию, но только если оно сосредоточено на прошлом — то есть на чувствах сожаления и вопросах типа «что если бы?»
Напротив, когда люди перенаправляли свои мысли о секрете на будущее — то есть на то, что можно сделать сейчас и далее, или когда размышления были менее сфокусированы на прошлом — негативное воздействие на психическое благополучие значительно сокращалось, а иногда даже превращалось в определённое ощущение благополучия.
Слепян предлагает: когда секрет возникает в наших мыслях, стоит попытаться подумать о его значении в настоящем и найти способы продвинуть его в будущее.
«Здесь также происходит переход от стыда к вине, — пишет он. — Из моих исследований следует, что когда люди чувствуют вину вместо стыда, они склонны больше учиться на прошлом и освобождаться от него, вместо того чтобы застревать в нём».
По его словам, его родители до сих пор жалеют, что не рассказали своевременно ему и его брату, что они родились от донорской спермы.
«Хотя секрет уже был раскрыт, мои родители могли продолжать чувствовать себя плохо из-за его сокрытия, но, к счастью, они этого не сделали. Я давно сказал им, что не злюсь на них за секретность, и именно осознание того, что я не связан с ними биологически, помогло мне понять, насколько важны мои отношения с ними. Наши отношения не основаны на генетической привязанности, а на более глубоком чувстве семьи, близости и любви».
Слепян подытоживает:
«Хотя невозможно изменить секреты, которые мы храним, мы можем изменить наше отношение к ним — и это настоящая цель».
_______________
Чтобы оперативно и удобно получать все наши публикации, подпишитесь на канал Epoch Times Russia в Telegram
Источник: The Epoch Times
Оставить комментарий